История про зрелого сэра Олди

Случилась эта история с сэром Олди, если мне не изменяет память, в городе Эдинбурге. Подарили тамошние пивовары и виноделы сэру Олди бочонок эля. Крепок весьма был сэр Олди в зрелые годы, но и эль был крепок, однако, не в меру. И вот идёт сэр Олди по городу Эдинбургу, а навстречу ему известный такой герой Геракл. А сэру Олди от выпитого кажется, что идут два Геракла. Немало озадачился этим сэр Олди, ведь крепок он был и крепко помнил, сколько Гераклов может проживать в городе Эдинбурге. Пошёл сэр Олди за Гераклом, вглядываясь то одним глазом, то двумя, то прямо, то искоса, но хоть убей – как ни смотри, два Геракла и всё тут. Пришёл сэр Олди домой и записал, чтобы не забыть: Герой должен быть один, а оно ишь ты как…

История про юного сэра Олди

Юный сэр Олди обоих своих дедушек сильно любил. Первый его дедушка ласковый был, сказки на ночь рассказывал. Даром, что вампир был. А второй дедушка этакого баловства не признавал. Он вообще был сурового нрава, приучал юного сэра Олди к оружию холодному, да досугу голодному. Одно слово – истребитель. Так что, между собой дедушки сэра Олди не больно-то ладили. Ну, оно так часто бывает.

История про Генри Лайона Олди и его друзей

Случилась эта история аккурат накануне 2000 года. Достиг Генри Лайон Олди определённого рубежа в своей жизни. Так в своей записной книжке и написал – с большой буквы – Рубеж. Ходит и прямо-таки гордится собой. Идут ему навстречу Дяченки, Сергей и Марина. Чего это ты так загордился, Генри Лайон Олди? – спрашивают. Достиг я определённого рубежа в своей жизни и так в своей записной книжке и написал – с большой буквы – Рубеж, — отвечает им Генри Лайон Олди. А мы чем хуже? – подумали Дяченки, и тоже записали в своей записной книжке – Рубеж, и тоже с большой буквы. И пошагали себе дальше, шагают и прямо-таки гордятся собой. А навстречу им – Валентинов. Чем это вы так загордились, други Дяченки? – спрашивает. Достигли мы определённого рубежа в своей жизни и так в своей записной книжке и написали – с большой буквы – Рубеж, — отвечают ему Дяченки. А я чем хуже? – подумал Валентинов, и записал в своей записной книжке то же слово с той же большой буквы. А больше им в тот день никто не встретился. Ни Генри Лайону Олди, ни Дяченкам, ни Валентинову.

История про Генри и Лайона Олди

Услышали как-то Генри и Лайон Олди про расценки в шоу-бизнесе. Это что же получается — за один песенный шлягер платят столько же, сколько за роман, который год писать надо? Надо бы попробовать! — подумали Генри и Лайон. Придумали себе псевдоним – Петер Сьлядек, написали с дюжину песен и пошли их предлагать в шоу-бизнес. А там, само собой, всё схвачено, так просто со стороны – поди, встрянь. Однако же и отказывать Генри и Лайону опасно, парни они простые, коли обидятся, то и навалять могут. Интересненько, любопытненько, — говорят. Только не совсем понятно – что с чего, да к чему. Вот вы бы к каждой песне сопроводительный/пояснительный текстик набросали бы так страниц по пятьдесят на каждую. Генри и Лайон не поняли подвоха, да давай писать/пояснять. А как кончили писать, смотрят — футы-нуты, опять роман получился. Ай, и не пошли больше в шоу-бизнес, а пошли опять в редакцию. Так до сих пор туда и ходят.

Не помню, какой это был год, но времена были ещё те – до того как. Декабрь, Новый Год где-то впереди маячит, но ещё не просматривается. Мы с детьми откуда-то возвращаемся, то ли из поликлиники, то ли из музыкальной школы – был у них в жизни такой кошмарный опыт. Детей двое, Аня и Женя, девочки, обеим лет по шесть. Близнецы, если кто не догадался. На безымянной площади напротив автовокзала с раскладных столов продают бананы. Очередь человек сто. Дети резко свернули к хвосту очереди. Дети, мы что, будем столько стоять? Будем. Стоим. Дети, вы же видите, как это долго, и холодно, и замёрзнем ведь. У нас не столько холодно, сколько противно, сырая зима – хуже нет. Будем стоять. Стоим. Продолжаем стоять. И тут до меня доходит, чем это может закончиться. Подхожу к столам, считаю ящики, считаю людей. Так и думал. Как увести детей? Никак. Бананы из Африки. Это же те самые бананы, которые едят обезьяны. Мартышки, макаки и шимпанзе. А ещё слоны и жирафы. Наверное. Я остался стоять возле столов вместе с добровольными стражами порядка в очереди. Куда щемишься?! Он занимал! Я тебе дам, спросить! Жена безуспешно пыталась перевести мысли детей в другое русло. Не срабатывали ни ёлка, ни ожидаемые подарки, ни возможный поход в лес. Очередь закончилась не на нас. Она закончилась за три человека до нас. Последнюю связку бананов, килограмма на два!, забрал какой-то щекастый мурлопотам. Дети не ревели, не устраивали истерику, они просто стояли на месте, когда люди из очереди вокруг них расходились в разные стороны. Я никогда никого ни о чём не прошу. Гордость и достоинство у меня в принципе есть, но главная причина, по правде сказать, — не умею. Но тут я рванул к мурлопотаму. — Мужик, продай два банана. — Он уставился на меня. — С какой стати? – читал я в его глазах. — Сука, сволочь! – мысленно кричал я ему. — Ты что не видишь этих детей, которые больше часа стояли у тебя за спиной на этом паскудном, слякотном холоде? Да чтоб ты… — Мужик пожал плечами и протянул мне два банана. Я сунул ему трёшку или пятёрку, он опять пожал плечами, но деньги взял. Спасибо, мужик. Извини, мужик. Мы повернули к автобусной остановке, ехать до дома ещё полчаса. Дети шли, сжимая в кулачках трофеи, бананы из Африки.

Вот был такой случай. Бананы, блин. Сто лет без них жили и ещё сто прожили бы. Но до сих пор я вспоминаю об этом, и у меня комок в горле. Если бы я не решился подойти к этому мужику…

А сейчас у нас на денежке в 1000 белорусских рублей нарисован банан. Национальный фрукт, ёшкин кот.

***

Посмотрел я на то, что написал – рассказ это у меня получился или мемуар такой? Показал жене. Она поплакала немножко и сказала, что было это ещё до музыкальной школы, деткам было по четыре года всего. А на купюре нашей бананов нет. Проверил, и точно – ананас есть, виноград есть, персик есть, а банана нет. Выходит – художественный вымысел присутствует, стало быть это всё-таки рассказ.

Было дело, поучаствовал я как-то в конкурсе на лучший фантастический рассказ на Имхонете. Никаких лавров не снискал, даже не прошёл во второй тур. Зато заряд эмоций получил. Вообще, конкурс этот проходил весело, организаторы, наверное, допустили все ляпы, какие только возможно.

Начать с того, что конкурс был заявлен/объявлен анонимным, как это обычно и делается. Рассказы выкладывались под псевдонимами. Однако вскоре выяснилось, что зайдя в профиль пользователя, можно увидеть, что за рассказ он выложил на сайт. После чего, те кто это просекли, наслаждались такими моментами: Юзер расписывает, как ему понравился рассказ такого-то, на который он наткнулся чисто случайно, читая прочую лабуду. А мы уже знаем, что он автор этого самого рассказа и есть.

Затем устроители конкурса объявили, что те, кто не оценят в ближайшие пару дней двадцать рассказов, будут сняты с конкурса. На недоумённые вопросы ответом было величественное молчание. Народ принялся лихорадочно выставлять оценки. Интереснее всего было наблюдать, как после выставленной тобой двойки, тебе в ответ исправляют семёрку на ту же двойку. После того, как все навыставляли оценки друг другу, передрались и переругались, выяснилось, что это можно было и не делать. А надо будет оценивать рассказы, после того как их поделят на группы.

Ну и, пожалуй, главное. Всё таки система, когда лучший текст определяют авторы этих самых текстов – не годится. Среди присланного на конкурс, процент графомани, на мой взгляд, зашкаливал. Выбирая лучшие рассказы из своей группы, я с трудом но набрал всё же шесть-семь вполне достойных текстов. И почти ни один из них дальше не прошёл.

Впрочем, кажется, это был у них первый такой конкурс на сайте, сейчас там всё проходит более гладко, но меня уже туда не тянет.

А тогда я даже разродился на эту тему сказочкой, которая набрала там чуть ли не рекордное количество плюсиков.

Вот эта сказка-быль:

Жили-были в некоем царстве-государстве царь с царицею, и была у них дочь – умница и красавица.
— Батюшка, — молвила она как-то поутру, — а отчего в нашем царстве-государстве лауреантов не бывает?
— А это кто ж такие будут? – заинтересовался царь.
— Да это, батюшка, победители, ежели по-простому молвить. А давайте устроим конкурс фантастических рассказов как в соседнем зарубежном королевстве.

Сидели как-то Генри и Лайон Олди на скамейке напротив дома с колоннами, того самого, в котором Издательство, и горько плакали.
— О чём плачете? – спросил их проходящий (проходящая) мимо Дяченко.
— Как же нам не плакать, — горестно отвечали Генри и Лайон. – Пришли мы за гонорарами вдвоём, а гонорар нам дали один. Автор-то в рукописи у нас один указан.
— Ах, вон оно как, — подумал (подумала) Дяченко, да и передумал (передумала), и пошёл (пошла) не в Издательство, а совсем наоборот – домой.
— Жёнушка! (Муженёк!) – воскликнул (воскликнула) Дяченко, — А не затруднит ли тебя вот на этом листочке поставить свою роспись, а рядышком фамилию и имя. Да и отчество – на всякий случай.
— Оно то, положим, не затруднит, а что я с этого буду иметь? – поинтересовалась (поинтересовался) смекалистая (смекалистый) Дяченко.
— Да уж не меньше десяти порций мороженого, а то и десять банок тёмного пива «Хеннеси», — не стал (не стала) скупиться щедрый (щедрая) Дяченко.
— Если пиво, то это, конечно, да, это славно будет, *** — согласилась (согласился) Дяченко.
На том и порешили Дяченко с Дяченко. И начали носить в Издательство рукописи за двумя подписями.
Надо отдать им должное, и про Олди, их надоумивших, не забывали – три гонорара, знамо лучше, чем два. Те тоже приятеля в компанию взяли – не помню кого, но зовут то ли Андреем, то ли Валентином.
А в издательстве так ни о чём и не догадывались, пока наши друзья уж совсем не распоясались и не притащили рукопись, под которой расписалась вся честная компания.
Пошли тогда Издатели к Бухгалтерам, а те к Финансистам, а те к Экономистам, а те к дяде Мише, а тот им и говорит:
— А вы платите им не по числу авторов, а по числу слов, али буковок написанных.
Вздохнули тяжело Экономисты, и Финансисты, и Бухгалтера. Понятное дело, авторов сосчитать полегче будет, чем слова, да буковки.
А Издатели, наоборот, не вздохнули, а обрадовались:
— Не будут нас больше дурачить хитрые Писатели.
Так закончилась эта поучительная история.
А Дяченко так по сей день и ставят две подписи. Привыкли.

*** Так всё-таки Дяченко нёс или несла рукопись в издательство? Эта тайна пока остаётся нераскрытой. Некоторые на основании данного ответа заключают, что Дяченко рукопись несла, а на пиво согласился. Я же с выводами не спешу. Тут к моей жене на днях подруга забегала на полчасика. После её ухода обнаружилось, что от моего запаса пива на эти выходные ничего не осталось, а мороженому в морозилке – хоть бы что. А вот если кто доподлинно об этом знает – напишите мне, вот мы скобочки из этой истории и поубираем.